Деревня ведьм

     Алексей всегда был человеком, увлечённым романтикой путешествий, туризм был для него не просто хобби, а способом познания мира и самого себя. Его неизменным спутником была палатка и комплект снаряжения. Алексей привык рассчитывать только на себя и, поскольку в путешествии не всегда можно найти гостиницу и подходящее место для ночлега, поэтому его гостиничный номер всегда был за его спиной.

     На этот раз его путь лежал в деревню ведьм с необычным названием — Чёрный Поток. Сначала он добрался до районного центра на поезде. Пейзаж за окном медленно менялся: густые леса сменялись редкими перелесками, а затем железная дорога пересекла обширные поля, залитые закатным светом. Алексей вышел на станции поздним вечером и, поймав такси, направился в единственную гостиницу этого небольшого городка.

     Гостиница, как оказалось, была скромной, если не сказать убогой. На фасаде здания висела облупившаяся вывеска с потускневшими буквами: «Дом отдыха ‘Заря’». Внутри его встретил тягучий запах старых деревянных половиц, смешанный с лёгким запахом хлорки. Холл был обставлен потертой мебелью, которая, помнила ещё советские времена. Администратор, женщина средних лет с простым деревенским лицом, оказалась одновременно уборщицей, сантехником, электриком и бухгалтером, в своем лице она заменяла несколько профессий, чтобы эта так называемая гостиница как-то функционировала.

     — Куда путь держите? — спросила она, передавая ключ от комнаты, не отводя свой взгляд от огромного рюкзака за спиной Алексея.

     — В деревню Чёрный Поток, — ответил Алексей. — Хотел у вас узнать, как до нее лучше добраться.

     Женщина, которую звали Прасковья, хмыкнула:

     — Деревня ведьм, автобусы туда не ходят. Можете доехать до соседней деревни, а оттуда пешком или на попутках, если конечно она будет, деревня практически заброшена. Километра три-четыре, до нее, не больше.

     Алексея вполне устроил этот маршрут. Он поднялся в свой «номер», обставленный старым скрипучим диваном, облезлой тумбочкой и единственной тусклой лампочкой, свисающей с потолка. Рано утром, заблаговременно расплатившись, он направился на остановку.

     Автобус оказался таким же старым, как и гостиница. Поездка через холмы и перелески заняла около часа. Дорога вилась, как змейка, петляя между полями и берёзовых рощ. Алексей вышел в соседней деревне, где, по словам Прасковьи, начинался пеший путь к Чёрному Потоку. Дорога, ведущая в деревню после дождя и была вся разбита огромными грузовыми машинами нефтяников, которые где-то поблизости добывали здесь нефть. Переодев сапоги он пошел по грязному направлению, которое было очень трудно назвать дорогой, Алексей не сколько не пожалел о том, что не поехал сюда на своей машине, поскольку застряв на ней здесь, можно было свой отпуск провести вытаскивая ее из этой вязкой массы. Дорога вела через густой заросший лес, и Алексей продвигался вперёд довольно медленно.

     Когда деревня Чёрный Поток показалась за очередным поворотом, она произвела на него гнетущее впечатление. Покосившиеся дома с обвалившимися крышами и выбитыми окнами словно застыли во времени. Казалось, жизнь здесь прекратилась много лет назад. Никакой мобильной связи здесь не было, вся современная цивилизация обошла это место стороной.

     Алексей подошёл к одному дому, который выглядел чуть более ухоженным. На заборе от ветра болталась в разные стороны калитка, покрашенная в облупившийся тёмно-синий цвет. Он постоял возле нее, и громко крикнул: «Есть кто-нибудь?». После некоторой паузы на пороге появился старик с седой бородой, одетый в старую стёганую телогрейку.

     — Здравствуйте, — начал Алексей. — Я приехал в вашу деревню, чтобы найти знахарку, которая может помочь мне в моем деле. Мне посоветовали искать ее здесь, вы знаете, где ее можно найти?

     Старик внимательно выслушал его и, почесав бороду, медленно ответил:

     — Здесь людей осталось мало. Кто умер, кто разъехался. Раньше знахарок много было, но теперь только одна осталась. Зовут её Феврония Федоровна.

     Старая она, давно никого не принимает. Но иногда женщины приезжают к ней, и она их чему-то обучает.

     Алексей поблагодарил старика и спросил, где можно найти Февронию. Старик махнул рукой в сторону опушки:

     — Дом её последний на краю деревни. Если примет — считай, повезло. А если нет — не обижайся на старуху, иди с Богом.

     Алексей поблагодарил старика и направился в указанную сторону, пройдя по запущенной дорожке, он нашёл полуразвалившийся дом. В отличие от остальных домов, которые почти были захвачены природой, этот дом подавал небольшие признаки жизни: из его трубы лениво поднималась тонкая струйка дыма. Алексей постучал в дверь, и ему открыла женщина средних лет с косынкой на голове.

     — Это дом Февронии Федоровны? — спросил он с надеждой увидеть ее в здравии.

     — Да, — коротко ответила женщина, — но она никого не принимает. Возвращайтесь обратно, зря вы пришли. — И, не дав ему ничего ответить, захлопнула дверь перед его носом.

     — Я заплачу сколько нужно, — успел крикнуть Алексей

     — Деньги ее не интересуют, уходите! — раздался резкий голос женщины уже за дверью.

     Алексей остался стоять у порога, чувствуя растерянность и досаду. Такой долгий путь и уйти ни с чем? Постояв несколько минут, он мысленно подбирал нужные слова и веские аргументы, после чего решился постучать снова. На этот раз дверь открыла очень старая женщина с пронзительным взглядом. Она не дала Алексею раскрыть рта.

     — Я знаю, зачем ты пришёл, можешь не говорить, — сказала она твёрдо, после чего распахнула дверь и жестом пригласила войти в дом.

     Алексей, сняв обувь, поставил рядом огромный рюкзак в сени и прошёл в просторную комнату. Посреди этой комнаты стоял огромный деревянный стол, за которым суетились пять женщин разного возраста, готовя обед. Бабушка Феврония, как оказалось, пользовалась среди них большим уважением. Все женщины беспрекословно исполняли её указания. В углу комнаты стояла старая русская печь, из которой доносился аромат наваристого супа, заставивший желудок Алексея громко напомнить о себе.

     Ему дали табуретку, и он уселся, наблюдая за всем происходящим. Женщины действовали слаженно, как будто были частью одной команды, каждая знала свое дело. Через полчаса стол был накрыт, Феврония первая заняла место во главе стола. После неё расселись остальные: более старшие по возрасту ближе к ней, молодые женщины заняли свое место подальше. Алексею тоже выделили место, рядом с молодыми.

     Когда молитва была произнесена, все молча приступили к трапезе. Алексей ел, чувствуя, как тепло домашней еды возвращает ему силы. Он с большим интересом смотрел на все, что происходило в этом доме вокруг него и был готов к любым сюрпризам.

     После обеда Феврония с важностью, подозвала Алексея к себе и когда он сел напротив нее, она произнесла:

     — Для того чтобы решить твой вопрос и чтобы ты понял всю его серьёзность, тебе придётся задержаться здесь на пару дней.

     Алексей, понимал, что для решения его проблемы понадобится время и готов был ждать сколько нужно.

     — Ты знал свою бабушку? — неожиданно спросила Феврония, не отводя взгляд от Алексея.

     — Мне было три года, когда она умерла, — удивлённо ответил Алексей, не понимая, причем здесь его бабушка. — Я её совсем не помню.

     — Когда я тебя увидела, я сразу же поняла кто ты и за чем пришел. Твоя бабушка была ведьмой, такой же, как и мы. Жила с нами в этой деревне, пока ей не захотелось большего. А надо сказать, Ульяна была ведьмой сильной, тесно ей было среди нас, хотелось очень многое и поэтому она уехала с нашей деревни. Многие ведьмы завидовали ей … Ну да ладно. — Феврония махнула рукой, словно отгоняя старые воспоминания.

     — Возможно такое, что вы ошибаетесь? — Алексей подался вперёд, чувствуя, что история становится всё более загадочной.

     — Видел ли ты фотографии своей бабушки? — спросила Феврония Федоровна для того, чтобы развеять все сомнения у Алексея.

     — Да, у нас сохранились ее фотографии, — ответил ей Алексей.

     — Наталья, принеси нам фотографии со шкафа — дала указания Феврония Федоровна

     Наталья поспешно вышла в соседнюю комнату, принесла потертую папку и передала ее Февронии, которая бережно открыла ее и начала раскладывать старые черно-белые фотографии. Остановившись на одной фотографии она передала ее Алексею.

     — Посмотри внимательно узнаешь кого-нибудь на этой фотографии? — спросила Феврония.

     Алексей взял фотографию и стал внимательно ее разглядывать. На этой фотографии были запечатлены двенадцать молодых женщин на фоне небольшого озера. Разглядев ее, он сразу же узнал среди присутствующий свою бабушку Ульяну.

     — Да, действительно, на этой фотографии, третья с права стоит моя бабушка Ульяна, но как такое возможно? Когда я ехал в деревню Чёрный Поток я не знал, что моя бабушка как-то связана с этой деревней и прибыл я совсем по другому вопросу, — удивленно проговорил Алексей, понимая, что его вопросы не убавляются, а наоборот появляются все больше и больше.

     — Ты появился здесь не случайно и как раз по вопросу своей бабушки Ульяны, она тебя направила сюда, — продолжила Феврония Федоровна — эта фотография была сделана здесь возле нашего озера. Рядом с Ульяной нахожусь я. Из всех присутствующих на этой фотографии только я осталась жива, все уже умерли, да и мне осталось совсем недолго. То, что находится в твоей квартире — это дух Ульяны и чтобы его успокоить нам нужно время. Я знаю, что ты должен сделать для этого, но об этом ты узнаешь только завтра. Сейчас тебе необходимо время все переосмыслить и переварить в своей голове. Оставаться на ночь в моем доме тебе нельзя. Дом твоей бабушки Ульяны в аварийном состоянии, поэтому тебе лучше всего переночевать у Михайловича, который указал тебе дорогу сюда. Скажи, что ты от меня и он пустит тебя переночевать.

     — За меня вы можете не беспокоиться, мой дом всегда в моем рюкзаке и чтобы никого не стеснять, я поставлю свою палатку возле леса, мне там будет намного удобнее, я довольно часто хожу в походы и полевые условия меня не пугают, — поблагодарил ее Алексей.

     — Как тебе будет удобно. Возьми у меня дрова, они тебе пригодятся для того, чтобы развести костер, — предложила Феврония.
Алексей с трудом понимал, зачем ему предлагали дрова, когда он собирался ночевать у самого леса, где любой, даже самый неопытный турист, за пару минут мог бы собрать достаточно валежника для костра. Ему как человеку, привычному к походам и знавшему все о выживании, предложение казалось бессмысленным.

     Феврония Федоровна, не ожидала отказа, поскольку привыкла к тому, что все ее указания выполняются беспрекословно и поняв, что Алексея уже не убедить, она позвала к себе Наталью, самую молодую ведьму с блестящими глазами, которая с ловкостью кошки взять дрова, сколько могла сама унести и как послушный шерп последовала за Алексеем до того места, где он собирался остановиться на ночлег.

     Когда Алексей шел с Натальей к лесу они разговаривали на самые разные темы, Алексею было интересно, чем она занимается помимо своего увлечения знахарством. Наталья оказалась довольно болтливой и всю дорогу рассказывала ему, что ее интересует и расспрашивала у Алексея, что привело его сюда.

     Когда Алексей с Натальей дошли до леса, Наталья помогла ему поставить палатку в поле возле леса и развести огонь из принесённых дров. Позже Алексей понял, зачем Наталья несла для него эти дрова. Небольшой лесок был не что иным как ведьминой рощей. Вся земля в лесу была усеяна толстым слоем костей и черепов. В лес невозможно было зайти не пройдя в прямом смысле по костям. Он не шумел, как обычно, в нём не было привычного шелеста листвы, звука птиц или шороха животных. Алексей ощутил, как его ноги словно приросли к земле, и он не мог заставить себя войти в него, какая-то невидимая сила не пускала его дальше словно охраняя покой тех, чьи кости лежали здесь по всюду.

     В этой рощи ведьмы столетиями или даже веками проводили различные обряды. Эти кости являлись составной частью этого обряда. Он понял, что его рука не только не посмела бы здесь рубить деревья, его ноги здесь не смогли бы сделать ни одного шага в этом лесу. Для того, чтобы зайти в лес, нужно было в буквальном смысле идти по костям, поэтому он ни один раз вспомнил, как Феврония Федоровна настойчиво предлагала ему взять с собой дрова.

     Солнце уже садилось за горизонт, окрашивая небо в кроваво-алый цвет, словно подчеркивая древность и большую значимость этого места. Когда Наталья попрощалась и скрылась за холмом, Алексей ещё долго сидел у костра, глядя на огонь и пытаясь переварить в своей голове услышанное и увиденное. Но его мысли постоянно возвращались к его бабушке Ульяне, к этой деревни и к его обитателям, к роще усеянной костями, и к ощущению, что где-то там, в глубине этого леса, за ним пристально кто-то или что-то наблюдает.

     Ночь прошла медленно. Алексей укрылся в палатке, но не мог долго заснуть. В конце концов, усталость победила его и он уснул, но сон его был тревожным, наполненным тенями и странными звуками, которые, как ему казалось, доносились из глубин ведьминой рощи.

     ****

     На следующее утро Алексей проснулся с лёгкой усталостью, которая не покинула его вместе с восходом солнца. Он долго лежал, в палатке, думая о том, какие еще сюрпризы поджидают его в этой деревни. Ночью сон никак не хотел приходить к нему, едва стоило закрыть глаза, как тревога, не имеющая облика, вырывала его из полудрёма. Алексей несколько раз просыпался, чувствуя, что возле его палатки кто-то есть. Ощущение это было настолько явственным, что он однажды даже вышел из палатки, но никого не увидел, хотя на звездном небе находилась полная луна и все было видно без фонарика. Холодный пот, стекавший по спине, указывал на то, что ночь возле ведьминой роще не проходит для человека бесследно.

     Утром, сквозь швы палатки пробивался солнечный свет и Алексей решил, что пора вставать. Дрова, заботливо принесённые вчера Натальей, закончились быстро — огонь в костре погас. Нарубить новые дрова ночью в ведьминой рощи он не решился, от нее и утром шло недоброе молчание, которое казалось ему очень странным, а её деревья, обвитые тёмными тенями, словно смотрели на него как живые.

     Собрав вещи, он, подавляя неприятное чувство, поспешил покинуть это место. К дому Февронии Фёдоровны он добрался быстрее, чем ожидал. Алексей постучал в знакомую деревянную дверь. Её отворила та же женщина по имени Ядвина, что встретила его вчера. Она молча посмотрела на него, будто оценивала, и, не сказав ни слова на этот раз, жестом пригласила войти в дом.

     В доме уже кипела жизнь. Женщины, одетые в скромные платья, ходили по комнате, исполняя невидимые для Алексея распоряжения. Воздух был пропитан запахами свежего хлеба, травяного отвара и каким-то еще непонятным запахом, который он не смог распознать. На этом фоне Феврония Фёдоровна, стоящая в центре комнаты, выглядела полновластной хозяйкой. Её властный взгляд остановился на Алексее.

     — Накормите его, — сказала она коротко, обращаясь к женщинам.

     Приказ был исполнен мгновенно. Одна из женщин принесла миску густой похлёбки, другая — нарезанные куски чёрного хлеба, третья — кружку с травянистым чаем. Каждое движение, каждое слово в этом доме, казалось, имело тайный смысл, который он не мог пока понять. Однако голод взял верх, и он начал есть, не задавая лишних вопросов.
Феврония Фёдоровна наблюдала за ним молча, скрестив руки на груди. Её проницательные глаза словно читали его мысли. Алексей чувствовал это и старался не поднимать взгляда, однако тяжесть её внимания висела над ним, как облако, готовое пролиться дождём из вопросов, на которые он искал ответы. В доме, полном женщин, было тихо.

     Как только Алексей закончил свой завтрак, тишину витающую в доме нарушила Феврония Фёдоровна.

     — Мне не совсем понятно, что хочет от тебя Ульяна, — проговорила Феврония. — Для этого необходимо провести один обряд с твоей помощью, чтобы выяснить это. Мне понадобится личная вещь Ульяны. Тебе будет необходимо сходить в её дом, где она проживала, и принести какую-нибудь её вещь. Наталья проводит тебя и покажет ее дом.

     — А что именно я должен принести? — спросил Алексей, растерянно.

     — Я сама не знаю, думаю, что ты поймёшь это в самом доме, — ответила Феврония Фёдоровна, глядя на него так, будто знала больше, чем говорила.
Алексей согласился с пожилой знахаркой, и они вместе с Натальей отправились к дому его бабушки. Когда он зашёл внутрь, то у него возникло странное ощущение, будто он переместился в прошлое. Дом был в плачевном состоянии, еле дышал и, казалось, держался только за счёт какой-то невидимой силы. Пол в некоторых местах отсутствовал, открывая взгляду гнилые балки. На стенах висели старинные иконы, покрытые трещинами, словно сами они устали от времени. На массивном дубовом столе лежал толстый слой пыли, под которым едва угадывался его изначальный цвет.

     В углу комнаты стояли непонятные деревянные предметы — не то инструменты, не то какие-то приспособления для чего-то. Алексей смотрел на них с любопытством, не понимая их значения. Наталья, которая всё это время была рядом, тоже не знала для чего они. Когда Алексей спрашивал ее, что из всего этого могло понадобиться для обряда она, явно не зная, только пожимала плечами.

     Внимание Алексея привлекло большое зеркало, стоявшее в углу одной комнаты. Зеркало, в которое когда-то смотрелась его молодая бабушка Ульяна, выглядело так, будто хранило память о ней. Он подошёл ближе, ощупал раму, покрытую узорами, и выдвинул ящик в основании. Внутри лежал деревянный гребень — простая, но красивая вещь, явно принадлежавшая его бабушке. Алексей сразу понял, что пришёл сюда именно за ним. Что-то в этой вещи говорило о её важности. Он аккуратно взял гребень в руки и почувствовал его тепло.

     — Это оно, — сказал Алексей, показывая находку Наталье. Та только кивнула, в знак своего согласия и они вдвоем вышли из дома.

     Когда Алексей и Наталья вернулись в дом Февронии Фёдоровны, всё уже было приготовлено для обряда. В центре комнаты возвышался большой круглый стол, на котором ровными кругами были расставлены семь свечей. Напротив этих свечей, возле стола, стояли стулья, готовые к началу таинственного действа. Алексей, доставая из кармана найденный гребень, подошёл к Февронии Фёдоровне и протянул его ей. Она молча взяла гребень, аккуратно положив его в самый центр стола, окружённого свечами.

     Феврония раздала несколько коротких распоряжений. Одна из женщин склонилась над столом и начала зажигать свечи, каждая из которых добавляла комнате небольшой свет и таинственность. Затем знахарка указала всем присутствующим занять места за столом.

     Первой села сама Феврония, за ней, словно по невидимому сигналу, одна за другой женщины стали рассаживаться по кругу. По правую и левую руки от Февронии сели две женщины лет пятидесяти, за ними размещались женщины помоложе. Круг замыкали молодые участницы обряда, рядом с которыми осталось свободное место для Алексея. Когда знахарка кивком указала на это место, Алексей с небольшим волнением занял свое место, которое оказалось напротив Февронии Фёдоровны, так круг за круглым столом замкнулся.
Феврония подняла руки и жестом показала всем взяться за руки и закрыть глаза. Тишина в комнате стала гулкой и обволакивающей. Лишь шёпот знахарки нарушал её, медленно нараставший и переходивший в полупение. Алексей почувствовал, как со стороны его спины пробежал лёгкий ветерок, хотя все двери и окна были закрыты и откуда он мог взялся было совершенно не понятно. Он слегка приоткрыл глаза и увидел как свечи на столе одна за другой начинали гаснуть, словно неведомая рука обводила их по кругу. В центре стола гребень, который Алексей принёс, начал медленно вращаться вокруг своей оси, с каждой секундой его обороты усиливались также как и нарастающий ветерок.

     — Я чувствую, она уже здесь, — тихо произнесла Феврония, не открывая глаз. — Что тебе нужно от Алексея и от нас?
Ответа Алексей не услышал. Тем временем ветер в комнате усилился, завывая так, будто кто-то невидимый стремительно носился вокруг стола. Но как только последняя свеча на столе погасла, ветер стал затихать и когда он затих, наступила тишина. На этом обряд был закончен.

     Феврония Фёдоровна открыла глаза и круг связанный при помощи рук разомкнулся.

     — Ульяна хочет вернуться к нам, — сообщила Феврония присутствующим за столом, — Если ей в этом не помочь, то она не оставить тебя Алексей в покое и чем дальше по времени это будет продолжаться, тем все будет хуже.

     — Что должен я сделать, чтобы это все прекратилось? — спросил Алексей.

     — Это лучше показать тебе на месте, — проговорила Феврония.

     После этих слов Феврония Фёдоровна накинула на плечи свой старый шерстяной платок и, опираясь на длинную деревянную палку, направилась к выходу. Алексею ничего не оставалось, как последовать за ней. Они вышли из дома и пошли по тропинке, которая петляла, изгибалась, теряясь в густых зарослях, пока она не привела их к деревенскому кладбищу. Путь им преградили ворота, некогда украшенные резьбой, но теперь они висели на одной петле и только формально отделяли живой мир от мертвого.

     Феврония Фёдоровна небрежно толкнула их палкой и они вошли на кладбище, которое встретило их унылой, серой пустотой. Покосившиеся кресты, покрытые мхом и временем, стояли как молчаливые свидетели прошлого. Некоторые могилы были заброшены и их постепенно поглощала природа в виде травы, кустарников и деревьев, на которых сидели несколько сотен воронов. Когда они шли по кладбищу, вороны, как печальные стражи, сразу же ожили и стали кружиться над их головами с громким карканьем.

     Пройдя через кладбище, Алексей и Феврония вышли за повалившийся деревянный забор и перед ними открылось поле, залитое тусклым солнечным светом. Они пошли по этому полю и через несколько минут перед ними появилось ещё одно кладбище. Это место не походило на обычное кладбище, здесь не было заборов, все могилы располагались кругами, а надгробные камни лицевой стороной были обращены к центру. На этом кладбище, в отличие от предыдущего была гробовая тишина, даже шумные вороны облетали его стороной в полном безмолвии. Алексей с Февронией прошли несколько кругов с могилами и остановились на одной круговой могиле, круг которой был не завершен, для его завершения не хватало всего две могилы.

     — Здесь на этом кладбище ведьм, похоронено несколько сотен ведьм, которые когда-то жили в этой деревни, — пояснила Феврония, когда они остановились — как ты заметил, все могилы располагаются кругами, как мы водили хороводы при жизни кругами, так и продолжаем их водить и после своей смерти. Этот круг — символ нашей силы. Из той фотографии, которую я тебе показывала, в живых осталась только я одна, все они похоронены здесь за исключением Ульяны, меня тоже должны похоронить именно здесь. Твоя бабушка Ульяна, с которой мы в юности водили хороводы, хочет вернуться сюда в этот бесконечный посмертный хоровод, если она не вернется сейчас, то другого шанса вернуться сюда у нее уже не будет. Дух Ульяны понимает, что это ее последний шанс быть принятым нами в наш круг. Она была гордой, сильной ведьмой, поверив в свои силы она думала, что сможет одна достичь намного большего, чем вместе с нами. Но когда она поняла, что ошиблась, ее гордость не позволила вернуться к нам обратно в деревню. Теперь она понимает, что вся наша сила в единстве, и хочет находиться в нашем круге. Я не держу на нее зла и все другие давно ее простили. Ты должен помочь ей вернуться в этот круг.

     — Что же требуется от меня? — спросил Алексей до конца не понимая свою роль в этом.

     — Чтобы все, что происходит в твоей квартире прекратилось, ты должен перезахоронить тело твоей бабушки в этот круг, ответила Феврония — для этого тебе, пока стоит полнолуние, необходимо сегодня, вырыть две могилы, одна будет для твоей бабушки, другая будет предназначена для меня. Когда произойдет перезахоронение, мы привяжем ее дух к ее телу и тогда у тебя всё закончится.

     — Как мне это сделать? Будут трудности с этим — задавал вопросы Алексей.

     — У тебя очень мало времени, тебе это надо сделать пока я еще жива, моя смерть уже близка, а потом будет поздно, ты даже не представляешь, во что превратиться твоя жизнь и твоих близких если ты не исполнишь волю Ульяны. Так, что отнесись к этому с большой ответственностью.

     — Я постараюсь сделать все, возможное, чтобы перезахоронить свою бабушку, — пообещал ей Алексей.

     ****

     Алексей стоял на кладбище и, опираясь на лопату, пытался осмыслить, как его жизнь могла принять такой странный поворот. Он, юрист, привыкший к работе с документами и на заседаниях в залах судов, теперь стоял на кладбище ведьм, занимаясь делом, которое ещё полгода назад показалось бы ему нелепой шуткой, вызывая лишь недоверие и снисходительную улыбку.

     Впервые занявшись подобным делом, он обнаружил, что его работа как-то не ладилась, каждый взмах лопаты был неестественно медленным, словно земля упорно сопротивлялась, стремясь сохранить свои тайны под тяжёлым слоем влажного грунта. Но не боль в руках от непривычного труда угнетал Алексея больше всего. Ему казалось, что за каждым его движением кто-то наблюдает с непонятным интересом. За своей спиной Алексей чувствовал тяжелые взгляды от которых шли небольшие мурашки по спине, когда он несколько раз оборачивался, его глаза возле себя никого не видели.

     Мрачная тишина кладбища звучала в ушах сильнее громкого шума. Даже карканье ворон стало редким и удалённым, шумные птицы предпочли держаться на расстоянии от этого места. Алексей чувствовал, как в груди нарастает непонятное беспокойство, напоминающее ощущения из далёкого детства, когда он боялся заходить в тёмный подвал дома. Разум твердил, что это просто его детские страхи и игры воображения, но в груди крепло чувство, что здесь, под ногами, скрыта какая-то невидимая сила.
Работа становилась всё тяжелее. Земля под лопатой была плотной и влажной, будто пропиталась не только дождём, но и какой-то странной, неприветливой энергией. Алексей копал, чувствуя, как каждая его мышца протестует, а сознание наполняется бессмысленной тревогой. Его боковое зрение постоянно улавливало какое-то неслышное движение теней и каждый раз, когда он резко поворачивал голову, движущие фигуры исчезали.

     Когда земля, наконец, поддалась, и яма стала достаточно глубокой, Алексей с облегчением выпрямился, но это чувство быстро сменилось странной пустотой. В голове стучала одна мысль: «Что я здесь делаю? Может бросить все и уйти?», но понимая о том, что других вариантов у него уже нет и ему никто не сможет помочь решить его проблему, поэтому оставалось только идти на поводу Февронии Фёдоровны в надежде, что все что происходящее в его квартире закончится и он сможет вернуться к своей обычной повседневной жизни.
Феврония появлялась несколько раз, словно возникала из воздуха, чтобы придирчиво осмотреть его труд. Её взгляд был строгим, но равнодушным, будто всё это было для неё обычным делом, не стоящим лишних слов. Алексей чувствовал себя учеником, который старательно выполняет порученное задание, но не понимает его смысла.

     Когда всё было закончено, Алексей смотрел на две свежие ямы, в которых, казалось, поселилась тишина ещё более гнетущая, чем в остальном кладбище. Это была не просто тишина приближающегося вечера, а что-то иное, зловещее, заполняющее пространство вокруг. Его собственная усталость и боль в мышцах казались теперь мелочью. В голове звенело напряжение, а где-то в глубине души шевелился страх. Страх перед тем, что будет дальше.

     Когда Феврония Фёдоровна одобрила его работу, она указала на одну из могил как на свою будущую, а другую определила для бабушки Алексея, Ульяны. Завершив это, она пригласила Алексея к себе домой на ужин. Насладившись сытным ужином, мастерски приготовленным женщинами Февронии, он решил остаться на ночь у Михайловича, посчитав, что ночевка в палатке возле ведьминой рощи ему будет небезопасной. Убедившись со слов Февронии, что все его дела здесь на этом этапе пока завершены, на следующее утро Алексей запланировал выехать домой.

     ****

     Когда Алексей постучал в дверь дома Михайловича, изнутри донеслось глухое покашливание, а затем звук шаркающих шагов. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы показалась обветренная голова хозяина с прищуренным глазом, недоверчиво оглядывающим вечернего гостя. Михайлович, узнав Алексея, едва заметно приподнял густую бровь, выражая неподдельное удивление.

     Алексей, растерянно подбирая слова, объяснил, что пришел по совету Февронии Фёдоровны, которая порекомендовала найти у него ночлег. Михайлович слушал молча, не прерывая, лишь изредка кивая, будто оценивая каждое его слово. Затем, без лишних церемоний, он широко распахнул дверь и, коротко махнув рукой, пригласил войти.
Внутри дома царила теплая атмосфера, в воздухе витал слабый аромат дровяного дыма, смешанный с запахом старого дерева. Обшарпанные, но крепкие стены отражали мягкий свет керосиновой лампы, стоящей на тяжелом деревянном столе. В углу уютно потрескивала печь, из которой, казалось, исходило не только тепло, но и какое-то особое человеческое гостеприимство. Алексей, сняв ботинки с налипшей грязью, почувствовал, как напряжение последних часов постепенно отпускает.

     Этот дом, с его тихим уютом, оказался для Алексея убежищем в которое не могли проникнуть ни таинственные образы, ни страхи, пережитые прошлой ночью.

     Михайлович стоял напротив Алексея, приглаживая своей морщинистой ладонью седую бороду, его смуглое лицо, изрезанное морщинами, выражало недоумение.

     — Значит, всё-таки приняла? Странно, очень странно, — бормотал Михайлович, покачивая головой. — Феврония… она ж уж лет десять никого не принимает, кроме этих… как их там… женщин, своих учениц, которые одна за другой приезжают к ней. А тебя, приняла — вот уж диво!

     — Да я и сам не ожидал, если честно, — сказал Алексей, — вначале отказали в приеме, а потом приняли, выходит, что повезло. Она как меня меня увидела, молча пригласила в дом, будто знала, что я приеду.

     — А ты сам-то откуда? — спросил Михайлович.

     — Из города, — ответил Алексей. — хочу решить здесь свою проблему, вроде что-то разъяснилось. Расскажите мне про свою деревню, кто тут жил раньше?

     Михайлович вдруг задумался, словно что-то вспоминая, он долго смотрел в окно, подбирая нужные слова.

     — Когда я молодым был, — заговорил он наконец, — в деревни нашей очень много жило знахарок, многие из соседних деревень приезжали сюда, за каким-нибудь снадобьем или советом. Но потом, как начали разваливаться колхозы, люди стали уезжать из нашей деревни в города. В деревни оставались те, кто находил здесь работу и знахарки, которые делали всякие зелья и продавали их приезжим, но потом и их не осталось, многие из них умерли, а некоторые уехали … Здесь неподалеку было одно озеро и вокруг него женщины хороводы водили. Озеро-то небольшое было, круглое, будто специально для этого сделано. Песни пели, смех стоял… А после того как перестали водить хороводы оно и высохло, болото одно осталось. И никто уж вокруг него никаких хороводов не водит, да и некому. Времена-то переменились, нравы другие стали.

     Алексей наклонился ближе, стараясь уловить каждое слово старика.

     — И что, совсем никаких обрядов не осталось?

     — Остались, — задумчиво проговорил Михайлович. — Да только другие. Летом женщины к Февронии приезжают. Не те, что хороводы водили, нет… Новые.

     И возле большого озера, что ещё не высохло, обряд устраивают. Похороны кукушки называется. Тоже, знаешь, странно как-то…

     — Похороны кукушки? — переспросил Алексей, ощутив странное волнение. — Это что за обряд такой?

     — Да кто его знает… — Михайлович пожал плечами, и в его взгляде мелькнула какая-то недосказанность. — Нынче ведь многое непонятно. Феврония-то… она свое дело знает, только молчит, а я в ее дела не вмешиваюсь.

     — А я ведь к ней за тоже за советом пришёл, — тихо сказал Алексей — чтобы разбросаться в своем вопросе. А было ли здесь, что-то такое необычное?

     — Необычного? — переспросил Михайлович, прищурив один глаз так, что казалось, он вглядывается не в Алексея, а в самого себя. — Тут вся деревня из необычного состоит. У меня бабка знахаркой была, многие деревенские к ней ходили за помощью. Да что там деревенские, из соседних деревень шли, как в паломничество.

     — Знахаркой? — переспросил Алексей, стараясь не показать, свою заинтересованность.

     — Ага, — продолжал Михайлович, вновь запуская мозолистую руку в бороду, словно собирался вытащить из неё ещё одну историю. — Она многое рассказывала мне, когда я совсем малым был. Помню, однажды спросил её: «Бабушка, как ты все про всех знаешь?» А она смеётся, голос у неё был звонким. Говорит: «Мне духи усопших помогают. Они мне на все вопросы отвечают — хоть про болезни, хоть про судьбу человека.»

     Алексей выпрямился, его лицо озарилось живым интересом.

     — И как же она с духами общалась?

     — У знахарок тут место силы есть, — ответил Михайлович — Туда она ходила. Всегда с маленьким узелком — в нем крошки хлеба да кусочек ткани, вроде подношения. А место это… знаешь ли ты, где ведьмина роща?

     — Ведьмина роща? — переспросил Алексей, чувствуя, как холодок пробежал по его спине.

     — Так её прозвали не зря, — усмехнулся Михайлович. — Там знахарки обряды творили с жертвоприношением животных. Эта роща усеяна не только костями и черепами, но пропитана страхом. Я её всегда стороной обхожу. Непонятное там что-то… Жуткое место, честное слово.
Алексей чувствовал, как внутри у него рождается странное чувство — смесь любопытства и легкой тревоги.

     — А что именно происходит в этой роще? — спросил он, стараясь сделать голос спокойным.

     — Никто толком не знает, — отозвался Михайлович. — Слышишь иногда издалека, будто плач какой. А иной раз кажется, что деревья шепчутся между собой. Только знахарки туда ходят для своих целях. А простому человеку лучше не лезть.

     Разговор их продолжался долго, и Алексей, несмотря на поздний час, не мог оторваться от рассказов старика. Тот рассказывал о старых обрядах, о людях, которые бесследно исчезали в окрестных лесах, о странных звуках, которые можно было услышать в тихую ночь.

     И вот, незаметно для обоих, стрелки старых настенных часов поднялись к полуночи.

     — Пора спать, — сказал наконец Михайлович, поднимаясь. — Утром тебе рано вставать, да и мне тоже.

     Он постелил для гостя постель на широком диване, что стоял у печи, и вскоре Алексей уже спал крепким сном, который, к его удивлению, оказался удивительно спокойным.

     На следующее утро, попрощавшись с Михайловичем, Алексей отправился в путь той же дорогой, по которой пришёл в деревню.

     ***

     Когда Алексей вернулся к себе в город и рассказал жене Марии о своих планах, та выслушала его с пониманием. Перезахоронение бабушки Ульяны оказалось делом не из простых, необходимо было проделать множество бумажной волокиты и бесконечное согласование с различными инстанциями. Алексей, подключая все свои силы и связи, не теряя времени, тщательно собирал документы. Тем не менее, несмотря на его старания, все затянулось на два месяца.

     Наконец, когда все бумаги были на руках, оставалось лишь одно — перенести тело бабушки Ульяны на кладбище в деревню Черный Поток. Процедура не обещала быть легкой. Алексей оплатил все расходы, и траурная процессия, состоящая из близких родственников и самого Алексея, выехала в Черный Поток.

     Но там, в этой загадочной деревне, его ждал неожиданный сюрприз. Алексей заранее сообщил по телефону Наталье, помощнице Февронии Фёдоровны, о дне перезахоронении тела своей бабушки Ульяны. Наталья передала сообщение дальше, и теперь, как только траурная церемония прибыла в деревню, то безлюдная деревня к их прибытию просто ожила. На церемонию захоронения его бабушки Ульяны прибыло около сотни женщин, все они были одеты в чёрную одежду. При жизни Ульяна была уважаемой знахаркой среди тех, кто занимался этим древним ремеслом, и многие женщины сочли за большую честь вновь проститься с ней на её родной земле.

     Феврония Фёдоровна, старшая и самая опытная знахарка среди всех присутствующих на этой погребальной церемонии, точно знала, что нужно делать, и, как всегда, незаметно отдавала указания, которые тут же беспрекословно исполнялись.

     Этот ритуал был не похож на обычные похороны. Здесь действовали древние традиции, о которых мир давно забыл, но в Черном Потоке они ещё жили.
Женщины в чёрном, не произнося ни слова, образовали круг вокруг гроба, который был установлен над погребальной ямой. Их платья, с разной фактурой и качеством ткани, многое рассказывали о них, дорогие материалы выдавали тех, кто уже достиг успеха в своём ремесле, тогда как скромные наряды принадлежали тем, кто лишь начинал свой путь. Но сегодня ни богатство, ни статусы не имели никакого значения — все они были равны в этом замкнутом круге.

     Феврония подошла к гробу первой. Её руки держали гребень Ульяны, завязанный красной лентой. Она аккуратно положила его на гроб Ульяны и что-то прошептав на языке, который давно вышел из употребления, этот язык был известен только избранным. Затем, Феврония подняла одну руку вверх, и в тот же миг над процессией повисла тишина. Женщины, стоявшие в круге, начали медленно раскачиваться в такт какой-то незримой музыке. Ветер, словно чувствуя торжественность момента, перестал дуть, деревья утихли, и даже птицы замолкли. Алексей, наблюдавший за происходящим, ощутил, как что-то изменилось в воздухе и казалось, что весь мир замедлил свой ход и появился небольшой туман.

     После момента тишины, Феврония достала из своего плаща небольшую медную чашу и аккуратно положила в неё уголек. Остальные женщины стали по очереди подходить к чаше и оставлять в ней принесенные с собой древесные угольки, засушенную полынь и небольшие пучки трав и листья. Всё это имело свой символический смысл, связанный с древними знаниями, которыми они владели. Одна из женщин поднесла к чаше большую зажженную черную свечу и подожгла содержимое в чаше. Все в чаше быстро вспыхнуло и из нее стал исходить сильный, терпкий, почти пьянящий запах. Феврония, взяв горящую чашу в руки, подняла ее над гробом, произнося слова, которые никто, кроме тех, кто участвовал в обряде, не смог бы понять. Произнеся последнюю фразу, она разбросала пепел от сгоревшего в чаши над гробом и вся процессия одновременно поклонилась в знак почтения. Тишина стала звенящей, время будто остановилось.

     Гроб с телом Ульяны медленно опустили в могилу, и каждая из женщин бросила по горсти земли, произнося что-то невнятное, будто обращаясь не к земле, а к самой Ульяне, которая навсегда отправлялась иной в мир. Затем все вместе, как по сигналу, женщины вновь встали в круг, лицом к могиле, и одновременно опустили головы. Прощание завершилось.

     После того как над могилой установили камень из тёмного гранита, покрытого резным узором, Феврония Фёдоровна, ни слова не говоря, подняла руку, давая знак остальным. Женщины, словно единое существо, вытянулись в цепочку и медленно, почти бесшумно двинулись к выходу с кладбища. Их чёрные фигуры растворялись в сгущающемся тумане, и вскоре от всей процессии остались только едва различимые шорохи шагов и аромат трав, витающий в воздухе.

     Алексей со своими родными все это время стоял в стороне, неподвижно наблюдая за происходящим. Ему казалось, что он прикоснулся к чему-то древнему, сакральному, к тайне, которую не принято делить с миром. Это было нечто большее, чем просто похороны, большее, чем он мог понять или объяснить.

     Когда последние фигуры скрылись за изгибом тропы, он медленно подошёл к Февронии. Та, стоявшая с видом спокойной властности, встретила его взгляд, будто знала, что он придёт.

     — Ну что, успокоился? — мягко спросила она, но в её голосе была непоколебимая уверенность, будто всё уже давно решено.

     Алексей молча кивнул, не находя слов.

     Феврония чуть склонила голову, и её лицо осветилось слабой улыбкой, какой улыбаются матери, прощающей дитя за его страхи.

     — Дух Ульяны теперь покоится здесь, — сказала она, глядя куда-то вдаль, за пределы кладбища. — И тебя с твоими близкими он больше не побеспокоит.

     Алексей хотел было поблагодарить её, но Феврония не дала ему времени на это, продолжая:

     — Знай, что её сила передалась твоему сыну. Именно он, сам того не понимая, разбудил её дух. Играл с её вещами.

     Алексей оторопел. Как она могла это знать? Никто, кроме него и Марии, не видел, как в игрушки его сына Саши попало несколько вещей его бабушки Ульяны и они этому не придали никакого значения.

     — Не бойся, — добавила Феврония, заметив его смятение. — Это не проклятие. Это дар. Но берегите его, не дайте растратить. Твоему сыну ещё многое предстоит.

     Алексей поблагодарил её и Феврония отошла, растворившись в небольшом тумане, словно сама была частью этого странного места.

     Когда Алексей с семьёй вернулся в свою квартиру, всё постепенно стало на свои места. Исчезли странные шорохи, предметы перестали самостоятельно двигаться в квартире, беспокойные сны больше не тревожили его. Жизнь стала протекать своим чередом: работа, дом, семья. Алексей иногда думал о деревне ведьм, о её мрачной красоте и тайнах, но всё эти вспоминания походили больше на сон, чем на реальность.